Несколько встреч с «классиком»

"Восточная мудрость гласит, что
каждый человек встречает на свете тех,
которых должен был встретить…"
Н.Я. Эйдельман "Последний летописец"

Вместо пролога

Писать воспоминания – это сложное и ответственное дело, предназначенное для людей в возрасте, умудренных жизненным опытом и знаниями. Являясь представителем достаточно молодого поколения, я был серьезно озадачен предложением написать о своем учителе Вадиме Васильевиче Стрыгине. Излагать свои мысли на русском языке мне приходится все реже и реже, да и мои литературные способности, если учесть опыт вступительных экзаменов в университет, оцениваются в лучшем случае на «тройку». Однако, поразмыслив хорошенько, я согласился на эту «авантюру», поскольку, не смотря на относительно небольшой срок нашего знакомства (15 лет), действительно есть, что вспомнить. И смешное, и печальное, и поучительное – все было за эти годы общения с человеком значительным, оставившим след в науке и в жизни большого числа своих учеников.

Первое знакомство

На кафедру Вычислительной математики Воронежского госуниверситета, которую возглавлял В. В. Стрыгин, я шел целенаправленно, хотя и не по своей воле. А вот моим научным руководителем Вадим Васильевич стал случайно, в силу особого стечения обстоятельств.

Как и большинство молодых людей, поступавших в конце девяностых в Воронежский госуниверситет на факультет Прикладной математики и механики, я считал, что в мире существуют только две науки: информатика и все остальное. Кафедра Математического обеспечения ЭВМ, на тот момент, была единственной, за которой среди студентов закрепился статус “самой программистской”. Под руководством профессора этой кафедры Ольги Федоровны Усковой я с первого курса стал активно заниматься программированием и некоторой исследовательской работой, и даже опубликовал свою первую статью в университетском сборнике. Поэтому при распределении по кафедрам, после окончания второго курса, для меня не существовало другого выбора. Имея достаточно высокий средний бал по итогам сдачи экзаменов (именно он был основным критерием при распределении), я нес свое заявление на кафедру МО ЭВМ и был уверен, что вопрос с моим дальнейшим обучением уже решен. Постучав, я резко открыл дверь и увидел Ольгу Федоровну:
– Андрей, проходи. Заявление принес?
– Да, – уверенно ответил я.
– Молодец. А теперь садись и пиши новое. Ты идешь на другую кафедру.
– Но, как? Почему? – возмутился я.

Она объяснила, что моим руководителем будет Блатов Игорь Анатольевич – профессор кафедры Вычислительной математики, молодой доктор наук, серьезный ученый и ученик В. В. Стрыгина. На тот момент, я знал Вадим Васильевича лишь как профессора, который читал лекции по алгебре и геометрии на первом курсе. Огромного количества усилий стоило Ольге Федоровне, чтобы убедить меня в правильности такого выбора.

Распределение по кафедрам происходило весной. Каково же было мое разочарование, когда осенью, в самом начале третьего курса, я узнал, что И.А. Блатов летом переехал в Самару, где ему предложили место зав. кафедрой. Узнав об этом, Ольга Федоровна сказала: «Это еще лучше. Будешь работать со Стрыгиным. Завтра зайдешь на кафедру Вычислительной математики и получишь задание.» Таким образом, я и еще один такой же “потерпевший” - Ефремов Максим Сергеевич, ныне сотрудник кафедры ПO АИС, обрели своего научного руководителя.

На следующий день в положенный час мы Максимом пришли на встречу. Была большая перемена, и большинство сотрудников находились на кафедре. Вадим Васильевич сидел спиной к окну в низком кресле, втиснутом между двумя столами, и что-то увлеченно рассказывал всем присутствующим. Увидев нас, он на секунду прервался. – Здравствуйте. Вадим Васильевич, а мы к Вам, – произнес я нерешительно.
– Здравствуйте. Это про вас мне Ольга Федоровна рассказывала?
– Да, – дружно кивнули мы.
– Ну, проходите. Присаживайтесь. Сейчас мы с вами побеседуем, – сказал Вадим Васильевич, а сам продолжил рассказ.

Из его речи мы поняли, что он недавно вернулся из заграничной командировки, а сейчас делился впечатлениями. О какой стране шло повествование, мы догадаться не смогли, а спросить постеснялись. Лишь много лет спустя, я узнал, что Вадим Васильевич рассказывал о Франции, где он был по приглашению французского профессора Ж.-П. Ришара – ныне директора департамента исследовательского центра INRIA Lille, в котором я сейчас работаю. Тогда же на меня, произвел впечатление не его рассказ, а сам факт, что моим научным руководителем, оказывается, будет ученый с мировым именем, которого часто приглашают в разные страны.

Во время этой нашей первой встречи Вадим Васильевич, на двух элементарных примерах, изложил постановку задачи синтеза релейного регулятора для неустойчивых систем с запаздыванием в обратной связи, которая стала отправной точкой при написании моей будущей кандидатской диссертации. Уже прощаясь, я спросил:
– А какую книгу можно почитать?
– Никакую. Попробуйте, что-то самостоятельно придумать. Вы же программировать любите, вот и начните с численного моделирования.

На самом деле Вадим Васильевич прекрасно знал, что близкая задача рассматривалась еще в книге А.А. Андронов, С.Э. Хайкин, А.А. Витт «Теория колебаний», впервые вышедшей в свет еще 1937 году. Позже я понял, что он сказал это специально для того, чтобы заинтересовать ученика: посмотрите, какую я вам задачку подкинул, никто в мире ее еще не решал. Кроме того, адаптируя уже разработанный подход под свою задачу, ты становишься заложником чужих идей, методов, предположений. Оставаясь же поначалу в неведении, начинающий ученый получает шанс получить что-то новенькое, то, что позволит ему в будущем решать более сложные задачи. Так может произойти не всегда, но Вадим Васильевич обладал фантастической математической интуицией. Он, по-видимому, уже имел в голове эту новую идею, и лишь направлял своего подопечного. В 2011 году цикл работ по тематике, которую предложил мне Вадим Васильевич во время нашей первой встречи, был удостоен Премии имени А.М. Летова. Премия эта вручается Институтом проблем управления Российской академии наук за существенный вклад в развитие методов аналитического конструирования регуляторов.

Известный советский академик Я. З. Цыпкин однажды сказал, что настоящим доктором наук может называться лишь тот ученый, который в любой момент может предложить десять тем для добротных кандидатских диссертаций. Доктор физико-математических наук, профессор В. В. Стрыгин всегда удовлетворял «критерию Цыпкина».

E-mail до востребования на vstrygin@mail.ru

В конце 1990-ых и начале 2000-ых Вадим Васильевич много приглашали в различные зарубежные образовательные и научно-исследовательские центры, среди них институт Вейерштрасса в Берлине, университеты Бостона и Тель-Авива, инженерные школы Франции и Мексики. Для многих известных российских ученых, в то время, работа по кратковременным исследовательским контрактам (грантам) за рубежом была единственной возможностью добыть средства на нормальную жизнь в России. После кризиса 1998 года, зарплата профессора, заведующего кафедрой, в Воронежском университете составляла не более 200 долларов, да и платили ее очень нерегулярно.

Вадим Васильевич нередко пропадал за границей по нескольку месяцев. Единственным средством общения на это время у нас становилась электронная почта (e-mail). Сегодня мне приходится отвечать на два десятка электронных сообщений в день, проводить исследования, писать статьи и даже книги в удаленном режиме, лишь изредка “вживую” общаясь со своими коллегами, разбросанными по разным странам, континентам и часовым поясам. В то время, в России такой стиль научной работы лишь только начинал входить в моду, и Вадим Васильевич активно приобщал к нему своих учеников. Помню как однажды, нам нужно было срочно подготовить статью для отправки на международную конференцию, находясь на разных сторонах земного шара. В течение дня, я работал над текстом и вечером отправлял его Вадим Васильевичу, а уже утром получал письмо с его комментариями. Из-за разности во времени в 10 часов, он имел возможность внести все свои коррективы, пока в центральной России была ночь.

У такого стиля жизни, несомненно, были свои негативные стороны. Многочисленные перелеты, необходимость каждый раз адаптироваться к новому климату и условиям проживания, не могли не сказаться здоровье учителя. Я спросил, однажды, своего хорошего друга и коллегу, известного российского и мексиканского ученого А.С. Позняка:
– Александр Семенович, а почему вы так редко в последние годы стали приезжать в Россию?
– Вы знаете, Андрюш, после 60-ти у меня возникло четкое ощущение того, что каждый перелет через Атлантику мне стоит одного года жизни.

Вспомнив свой первый собственный опыт перелета Москва-Париж-Мехико, я подумал, что такое ощущение может возникать и у людей вдвое моложе. Вадим Васильевич стал много ездить примерно в возрасте 60 лет. Одна из поездок стала причиной серьезных проблем со здоровьем. Это приостановило его от дальнейших экспериментов над своим организмом, но никак не повлияло на исследовательскую деятельность. Он продолжил активно работать. Именно в этот период было опубликовано большинство наших совместных статей. Несколько лет спустя я решился спросить Вадима Васильевича:
– А почему Вы тогда совсем не уехали? Ведь, наверняка, были предложения.
– Да, были. Мне и Израиле предлагали остаться, и в Мексике. Но в России у меня своя кафедра и ученики. Я говорю на родном языке. Мне здесь хорошо.
Справедливости ради надо сказать, что в последние годы Вадим Васильевич свое мнение все же изменил.

«Дачный сезон»

Став вновь «не выездным», Вадим Васильевич проводил летние месяцы на даче, которая находилась примерно в 40 км от города по московской трассе неподалеку от поселка Ямань. Дачный кооператив располагался на берегу реки Дон. В этом месте русло делает разворот почти на 180 градусов, образуя большую петлю, и с высокого берега открывается прекрасный вид на широкую речную долину.

Мне запомнилось открытие одного дачного сезона, которое состоялось теплым майским днем. Я помог Вадиму Васильевичу на машине перевезти некоторые вещи на дачу, и по этому случаю был устроен пикник. Мы на углях жарили шашлык и картошку с салом, долго беседовали, сидя на раскладных стульях, на берегу реки. Вадим Васильевич был вместе с женой – Софией Олеговной Стрыгиной. Они много вспоминали те времена, когда жили в Куйбышеве и также выезжали на отдых, но на берега совсем другой реки – Волги. По старой памяти Вадим Васильевич говорил не Самара, а Куйбышев. Было видно, что он с ностальгией вспоминает те времена, когда, через несколько лет после защиты кандидатской диссертации, он был приглашен на заведование только открывшийся кафедры Дифференциальных уравнений Куйбышевского государственного университета, где он проработал более 15 лет. Сейчас в Самаре продолжает жить математическая школа в лице его учеников: В.А. Соболева, И.А. Блатова, Е.Я. Гореловой, Э. М. Фридман (Тель-Авив, Израиль) и др.

Учеников своих Вадим Васильевич очень любил, хотя и не редко подшучивал над ними. Эту историю мне рассказал Леонид Моисеевич Фридман, который тоже был учеником Вадима Васильевича во время его «самарского периода». Практика трудоустройства выпускников вузов в советское время предусматривала работу по распределению, которое проводилось, как правило, в последние месяцы учебы. Леонид, как и множество других студентов Куйбышевского госуниверситета, с волнением ожидал своей участи, стоя у двери, за которой должна была решиться его судьба. Проходя мимо по коридору, Вадим Васильевич решил “приободрить” молодого человека:
– Лёня, ну что Вы так переживаете. Посмотрите, какой Вы здоровый парень. Все будет хорошо. Вас распределят на рынок. Будете там мясо рубить.

Много лет спустя, став уже профессором престижного латиноамериканского университета, Л.М. Фридман при встрече с учителем часто припоминал ему эту шутку.

Вадим Васильевич всегда вспоминал очень добрым словом своего учителя Марка Александровича Красносельского, по истине выдающего советского математика, основателя Воронежской математической школы. При поддержке Американского математического общества с недавних пор реализуется проект «The Mathematics Genealogy», который позволяет каждому желающему узнать свою «математическую родословную». Согласно информации с сайта данного проекта, Марк Александрович имеет более 500 “потомков” (кандидатов и докторов физико-математических наук), и более 50 прямых учеников, среди них такие известные воронежские математики, как Ю.Г. Борисович (1955), А.И. Перов (1959), В.В. Стрыгин (1965), В.Н. Садовский (1967).

Однажды, зайдя на кафедру, я обнаружил Вадима Васильевича в необычайно приподнятом расположении духа. Было видно, что ему натерпелось поделиться какой приятной новостью. Он рассказал, что, сегодня в коридоре встретил профессора Сидоркина Александра Степановича, в то время проректора по науке Воронежского университета, и тот как-то необычно поздоровался: “Привет, «классик»!”. Проректор объяснил, что недавно на конференции познакомился с конструктором одного из тульских КБ. Узнав, что Сидоркин из Воронежского университета, конструктор спросил:
– А Вы не знаете такого Стрыгина? Он, по-моему, где-то в Воронеже работал.
– Почему работал? Он и сейчас у нас в университете заведует кафедрой.
– Здорово. А мы по его классической книге гиростабилизаторы для танковых орудий рассчитываем.
Разумеется, речь шла о монографии В.В. Cтрыгин, В.А. Соболев, «Разделение движений методом интегральных многообразий». Большинство примеров рассмотренных в книге действительно посвящено гироскопическим системам. Вадим Васильевич был необычайно горд таким признанием его достижений.

Последняя встреча

После моего переезда в Москву на работу в Институт проблем управления РАН, я стал редко появляться в родном городе, но в каждый мой визит в Воронеж, непременно заходил к Вадиму Васильевичу. К тому времени он уже оставил заведование кафедрой и, как мне показалось, вместе с этим у него пропал интерес ко всему происходящему. Он, как-то по привычке, задавал разные вопросы, узнавал, какими научными задачами я занимаюсь. Однако, тот огонек в глазах, который всегда появлялся при обсуждении новой научной проблемы, у него пропал.

Перед моим отъездом из России, я был в Воронеже и зашел к учителю попрощаться. Вадиму Васильевичу уже был серьезно болен и не вставал. Я рассказал ему, что решил уехать жить и работать во Францию. Вадим Васильевич вспомнил, что был там лет 15 назад. Его приглашала именно та исследовательская группа, в которую я направлялся. Уже прощаясь, учитель сказал: «Андрей, Вы правильно решили уехать». Такого признания от человека, который всегда негативно относился к эмиграции, я не ожидал.

Эпилог

Утром 6 апреля 2013 года жена за завтраком мне сказала:
– Слушай, я во сне видела Вадим Васильевича. Позвони Софии Олеговне. Узнай как у них дела.
Через пару минут в доме раздался телефонный звонок из России. Мне сообщили, что сегодня рано утром Вадим Васильевич Стрыгин скончался…

Lille, Nord-Pas-de-Calais, France, 19 May 2013